Рыбоводство и Рыболовство 1/1983
Серебристый сарган
А.Кочетов


Представители семейства Саргановые (Belonidae) редко встречаются в любительских аквариумах. Подавляющее большинство видов (всего 8 родов) – морские рыбы.

Пресноводных "собратьев" лишь двое: бежево-сизый с темной горизонтальной линией – Potamorrhaphis guianensis (Schomburgk, 1843), населяющий водоемы Гайяны до границы с Парагваем, и серебристый сарган – Xenentodon cancila (Hamlton-Buchanan, 1822) – житель Индии, Бирмы, Таиланда, Малайского архипелага, о. Шри-Ланка. Из-за прогонистой иглообразной формы тела рыбы даже при предельных размерах (длина – от 15 до 30см) не кажутся громоздкими.

Первый раз "живьем" я увидел X.cancila только летом 1981г. в стокгольмском магазине "Rubin Aquarium". К сожалению, из-за наложенного в то время карантина мне не удалось привезти их в нашу страну. Но уже в декабре 1981г. из Амстердама а Аквариум Московского зоопарка прибыло 8 грациозных, чуть меньше карандаша, "подростков". Эти подвижные очень своеобразные рыбы были для нас лучшим предновогодним подарком. К апрелю они заметно окрепли и выросли – самый мелкий экземпляр – до 13см, самый крупный – до 19см.

Основная окраска сарганов серебристо-серая (сверху – коричневатая, снизу – зеленоватая). Вдоль тела рыбки тянется черная с блестками полоса, которая, в зависимости от ее настроения, то появляется, то пропадает.

В специальной литературе встречаются сведения, что самец имеет темный кант на анальном и спинном плавниках. Отмечается также, что X. cancila предпочитают солоноватую воду (3 – 10%)

Мы пошли на определенный риск и с самого начала посадили их в 280-литровый аквариум с пресной водой (жесткость 10°, рН 7,4, температура 26''С). Вода аэрировалась и фильтровалась; раз в неделю подменивали 1/3 – 1/5 часть общего ее объема. Кормом служили мальки и головастики (15-сантиметровый сарган способен заглотить, например, цихлазому-пчелку или верховку; к высокотелым рыбам он абсолютно равнодушен).

Предложенные условия вполне подошли нашим новоселам, и вскоре мелкие поджарые самцы начали проявлять заметный интерес к более массивным самкам. Самцы стали голубовато-стального цвета, полосы исчезли, нижняя челюсть порозовела, а на затылке обозначился красный, слегка выступающий штрих в темном ореоле. Но никакой окантовки на плавниках не было.

Первую икру мы обнаружили случайно, через сутки после очередной подмены воды, а уж потом увидели и все нерестовые "па" серебристых сарганов. Облюбовав участок с растениями, самец принимался ухаживать за ближайшей к нему самкой. Приблизившись к субстрату, он прижимался к самке, "обхватывая" ее анальным и спинным плавниками (при этом их тела образовывали острый угол). Следовала секундная пауза – и на растении повисала гирлянда из 2 – 5 очень крупных (диаметром 3мм) прозрачных икринок. Клейкие нити прочно удерживают икру на субстрате.

Икра сарганов имеет довольно твердую оболочку, при необходимости ее можно выбирать прямо руками (пятиминутное нахождение икры вне воды никак не сказывается на дальнейшем ее развитии).

Неоплодотворенная икра обычно составляет 2 – 5% (в первые нересты – до 70%). Она мягкая, матового цвета. Все стадии развития эмбриона хорошо видны даже под 3-кратным увеличительным стеклом.

Инкубационный период при температуре 25°С длится 10 дней, при 23°С – 12 дней. Для дезинфекции в воду желательно добавить метиленовую синь (1 мг/л), аэрация должна быть умеренной.

По выходе из икры размер личинки варьирует от 1,4 до 2,1см. У нежизнеспособной молоди линия головы прямая, а туловище наклонное. Из уродств следует отметить недоразвитые челюсти и вывороченные вверх грудные плавники.

Кормление молоди нужно начинать через 2 – 5 час. после выклева (личинок с остаточным желточным мешком – через 20 – 30 час.). Стартовый корм – мальки (данио, барбусы и др.) или Moina spp. Пища должна постоянно присутствовать в аквариуме (молодь легче переносит временное загрязнение воды, чем бескормицу).

Через месяц рыбки достигают длины 4см. В этом возрасте их можно кормить дафнией и коретрой, в дальнейшем – "чертиками" (Culicidae) и мотылем (Chironomidae). Однако при длительном отсутствии в рационе живой рыбы у X.cancila развивается дистрофия, внешним выражением которой являются набухание жаберной области, плохая перевариваемость пищи и истощение. Во избежание каннибализма необходима тщательная сортировка мальков.

Нерест у X. cancila сильно растянут и при полноценном кормлении производителей длится с небольшими промежутками (5 – 10 дней) до девяти месяцев в году. Оптимальное соотношение полов – 2 – 3 самца на 3 – 5 самок. Суточная плодовитость самок – от 20 до 40 икринок.

Половозрелыми рыбы становятся в возрасте 12 – 15 месяцев.

О воинственном характере сарганов свидетельствует частокол мелких острых зубов: у мальков на них приходится до трети длины тела, у взрослых рыб – до четверти. В конфликтных ситуациях наблюдаются стычки. При этом рыбы изгибаются наподобие буквы S: жабры раздуваются, а затем следуют стремительные выпады. Сбитая чешуя, ссадины – свидетельства подобных дуэлей.

Иногда на теле рыб появляются беловатые нарывы, учащается дыхание. Лечение – соль (до 10 г/л), мономицин или эрициклин – (50 мг/л) в комбинации с метиленовой синью (1 мг/л).



Рыба под наркозом
И.Шереметьев, Л.Бирзул


Перевозке рыб – дело очень хлопотное, особенно если расстояние дальнее, а рыб очень много.

В зарубежной практике для этой цели применяют анестезиатор MS 222 Sandoz. Аналог этого препарата – трикаин метанесульфонат (коммерческие названия – метакаин, метакаинсульфонат, трикаин). При добавлении MS 222 в воду рыбы впадают в состояние наркоза: у них значительно снижаются обмен веществ и газообмен, движения становятся замедленными. В этом случае рыбам требуется меньше кислорода, а следовательно, они могут находиться в меньших емкостях.

В отечественной аквариумистике индийский анестезиатор MS 222 может быть заменен новокаином. Химически эти вещества очень сходны и обладают аналогичным действием: в медицинской практике оба применяются для местного наркоза, воздействуя через слизистую на нервные окончания. Вот почему эти препараты подходят для анестезии рыб – ведь наружные покровы рыб мало чем отличаются от слизистой.

Мы провели серию экспериментов с новокаином, чтобы установить необходимую концентрацию наркотика, проследить восприимчивость к нему различных видов, проверить на практике применение новокаина.

Итак, была найдена нужная концентрация. Новокаин добавляют в воду а соотношении 1:5000 – 7500, то есть одну 5-миллилитровую ампулу 2-процентного новокаина на 0,5 – 0,75л воды. Через 20 – 30 мин у рыб замедляются движения. В дальнейшем при нахождении рыб в растворе у них не обнаруживается никаких других прогрессирующих признаков анестезии. Во время опытов рыбы находились под наркозом от двух до семи суток. Нормы посадки рыб увеличиваются вдвое. В остальном рыб готовят к перевозке как обычно.

Новокаин был испытан на гуппи, огненных барбусах, лялиусах, скаляриях, сомиках, мультиспинозах.

Опыты показали, что рыбы без вреда переносят добавление в воду этого наркотика.

Многие цихлиды живут в жесткой воде с высоким показателем рН, а новокаин довольно сильно подкисляет воду. Для стабилизации рН рекомендуем добавлять в воду раствор NaHPO4 (1/5г/л). Стабилизатор вносят в воду до новокаина.

Рыб не следует сразу сажать в готовый раствор анестезиатора. Мы растворили необходимое количество новокаина примерно в 150 – 200мл воды, а затем, разделив маточный раствор на три части, подливали его в воду при перемешивании с интервалом 30 мин. Чтобы избежать рН-шока при растормаживаиии рыб, надо постепенно переводить их а чистую воду.

Взрослые рыбы дольше впадают в состояние наркоза и медленнее растормаживаются после анестезии, чем мальки. Но концентрацию раствора повышать не следует, иначе может произойти отравление рыб.

Новокаин подавляет развитие бактерий, поэтому при транспортировке добавлять в воду антибиотики не обязательно.

Можно применять новокаин при фотографировании рыб: под его воздействием они ярко окрашиваются, а плавают гораздо медленнее. Аналогично применяют и MS 222.

Мы использовали раствор новокаина как наркотик при прижигании язв у заболевших рыб.



Мои коллеги – мои современники
А.Голованов


Их статьи и фотографии постоянно печатаются в нашем журнале. Нередко этих авторов можно встретить и в других изданиях. Всего опубликовано свыше 150 статей и более 500 фотографий.

Впервые в мире они развели пескаря-губача Черского, стеклянных сомов Kryptopterus bicirrhis - и Eutropiellus debauwe, (совместно с М.Лихачевым), получили икру от рыбы-брызгуна, ботии и добились размножения Xenentodon cancila.

Первыми в мире они сфотографировали нерест Acanthophtalmus kuhli, Macrognathus aculeatus, Mastacembellus "circumcintus".

Успехи их получили высокую оценку – свыше 40 дипломов и грамот за первое разведение, три клубных медали, бронзовая и золотая медали ВДНХ.

Думаю, читатели догадались, что речь идет о московских аквариумистах братьях Кочетовых – Сергее и Александре.

Старший из них – Сергей проявил интерес к обитателям пресных вод уже в раннем детстве – ловил плавунцов, личинок стрекоз, тритонов. Словом, все начиналось как у всех мальчишек. Когда Сереже было пять лет, он стал обладателем трехлитровой банки с речным раком. Настоящий же аквариум появился у него во втором классе: отец купил в зоомагазине на Кузнецком мосту ярких шустрых рыбешек – гуппи, как он определил их по книге Мантейфеля. Мальчик стал читать специальные книги, интересоваться и другими обитателями аквариума. Рыб – барбусов, кардиналов, данио и др., – по заказу сына покупал отец, аквариумы делал дед.

– На всю жизнь благодарен им за то, что они – люди, далекие от биологии, помогали мне как могли и чем могли, – говорит Кочетов-старший.

Когда Сергей перешел в седьмой класс, у него появились "серьезные" рыбы: наннакары, апистограмма Рамиреса. Александр в то время к аквариуму особой симпатии не питал. Он всерьез изучал грибы: в доме копились толстенные альбомы срезов. До самозабвения любил ловить рыбу, всему предпочитая спиннинг и нахлыст.

В хозяйстве Сергея новые рыбы нередко погибали, а стоили они дорого. С отчаянья он забросил аквариум и потянулся к технике. Собирал карманные приемники, научился паять, слесарить, работать на станках. После окончания школы решил пойти в технический вуз.

– Трудно сказать, жалею об этом или нет, – говорит Сергей. – Техника интересовала всегда. Но как только началась студенческая жизнь, затосковал по рыбам и снова завел аквариум. Конечно, теперь было легче, все-таки уже кое-что знал...

Вот тогда-то "заболел" аквариумом и Александр. Старший брат тратил на рыб всю стипендию, младший "экономил" на школьных завтраках. Вместе ездили на Птичий рынок. Рыб покупали только новых.

В библиотеке Сергей наткнулся на книгу М.Н.Ильина "Аквариумное рыбоводство", которая стала его главным пособием. Купил 100-литровый аквариум, потом – второй, потом – сразу три. Собрал с братом стойку. Держали харациновых, два года отдали икромечущим карпозубым. Первая "серьезная" рыба, которую развел Сергей, – хилодус, Александр развел макропода.

Братья держали и морской аквариум. Но любимцами все же стали цихлиды.

В семидесятом году Сергей окончил институт и начал работать в НИИ гидрометеорологического приборостроения. Специалист он первоклассный – три авторских свидетельства на изобретения. Созданный им недавно вместе с коллегами прибор для измерения влажности воздуха работает при температурах ниже нуля, работает безотказно, а сейчас экспонируется на ВДНХ.

В том же году Александр поступил в ТСХА на отделение "Ихтиология и рыбоводство". Он тоже увлекался техникой – работал радиомехаником, занимался сваркой, собирал трансформаторы, но интерес к рыбам оказался превыше всего.

Первая статья Кочетова-старшего, посвященная хромидотиляции Гюнтера, появилась в "РиР" в 1972 году, позже опубликовал статью "Немного о малоизвестных цихлидах" и Кочетов-младший. Вскоре оба они прониклись симпатией к отечественным рыбам, и в их аквариумах появились обитатели Амура – косатка-скрипун, лефуа, ауха, лептобоция и др. Тогда же развели они пескаря Черского и бычка Hypseleotris swinhonis.

Первыми стали они стабильно размножать и малавийских цихлид. Отбирали икру у рыб и помещали в самодельный инкубатор, примитивный, но надежный (у Pseudotropheus zebra, например, за одну метку удавалось получить по 120 мальков).

Все чаще в печати стали публиковаться статьи и снимки братьев Кочетовых. Кроме нашего журнала, их печатали "Юный натуралист", "Семья и школа", "Советский Союз", "Биология в школе". О них самих писали в "Советском Союзе", "Неделе", "Московском комсомольце", "Спутнике".

В этот период у них появляются такие рыбы, одни названия которых волнуют сердце каждого аквариумиста: голубой дельфин, пиндани, боадзулу, королева Ньяса, цифотиляпия... Разумеется, братья сразу же стремятся развести их.

По окончании ТСХА Александр вскоре начал работать в Московском зоопарке, а спустя три года стал заведующим секцией ихтиологии. Результаты его работы налицо. Достаточно привести такой пример. В 1967г. коллекция рыб достигла рекордной цифры – 140 видов, сейчас же их более 250. Существенно изменился и видовой состав коллекции. Павильон "Аквариум" начал приносить прибыль – свыше трех тысяч рублей в год! Поменялся и облик всей экспозиции, чему способствовала перестройка оформления залов. Для повышения наглядности использовано более 500 слайдов, которые оба брата сделали по своей инициативе, безвозмездно. Поистине одержимые люди!

Успехи Кочетовых широко известны за рубежом. Их статьи и фотографии можно увидеть на страницах журналов "Aquarien und Terrarien" (ГДР), "Akvarium a Terrarium" (ЧССР), "Het Aquarium" (Голландия), "Tropical Fish Hobbyist", "Freshwater and Marine Aquarium" (США).

Последние годы братья работают особенно плодотворно. В издательстве "Планета" вышла первая авторская серия открыток "Цихлиды" ("Пестрый мир аквариума"), готовится вторая. Выпущена серия открыток "Московский зоопарк" (автор С. Кочетов), и сейчас братья работают над серией "Аквариум Московского зоопарка".

Работоспособность у обоих братьев потрясающая – статьи и фотографии отнимают все свободное время. Старший иногда снимает до 8 – 10 пленок в день, а после проявления безжалостно отбраковывает до 90% отснятого. Если начинает проявлять или печатать (а начинает обычно часов в 11 вечера), то не разгибается до 5 – 6 часов утра.

Наверное, многим интересно, как Коче-товы пишут статьи. Если есть возможность – вместе, а если нет – советуются по телефону. Работают очень добросовестно, стараются не приводить непроверенных данных, копаются в справочниках. И тот и другой – противники всяческих тайн, поэтому у них нет профессиональных секретов. Все их материалы максимально насыщены информацией.

Братья Кочетовы хорошо знакомы со многими аквариумистами и ихтиологами Польши, Чехословакии, ГДР, Швеции, Голландии и других стран. Среди них X.Шталькнехт, Г.Штерба, Н.Докоупил, Ж.Тиэфен, Ж.Крабитт, Я.Венте, X.Майланд, Г.Аксельрод.

Массу времени отнимает переписка с коллегами, лекции, беседы. Вот что говорят по этому поводу сами Кочетовы. Сергей: В месяц получаю 14 журналов и в среднем 30 писем. Без конца звонит телефон. Письма коплю долго, отвечаю штурмом. Лекции приходится читать везде, куда приглашают, – в школах, клубах, Домах пионеров. Работать приходится много.

Александр: Писем, вместе с теми, что приходят мне в зоопарк, получаю более 500 в год. Столько же даю консультаций и читаю лекций.

Александр, помимо своей основной работы, еще и секретарь комсомольской организации Московского зоопарка и секретарь отделения Общества дружбы "СССР – Швеция".

Сергей по собственному почину составляет фототеку редких и исчезающих видов растений и животных. Объехал всю страну, участвовал в экспедиции по изу-

чению амударьинского лжелопатоноса, создал интереснейший фотодневник поиска. Вместе с О.Шубравым впервые нашел и заснял на Дальнем Востоке полосатого полоза (Coluber spinalis). Его работы используются при подготовке нового издания "Красной книги СССР". В прошлом году я был свидетелем того, как люди восхищались экспозицией его слайдов на ВДНХ, в отделе "Охрана окружающей среды". За нее он удостоен золотой медали.

Все, что я рассказал, так или иначе связано с аквариумистикой. Но есть и другие стороны жизни, о которых нельзя не сказать.

Сергей: Больше всего люблю гонять на горных лыжах. Ломал обе руки, правую ногу, ключицу. И все равно страшно люблю ощущение скорости и полета.

Такая страсть вполне соответствует его характеру – человек он смелый до безрассудства. Мне довелось видеть, как в зоопарке, фотографируя гепардов в вольере, он подходил вплотную, пока зверь не прогнал его. В другой раз в гостях у одного любителя при съемке ямко-головой змеи из Бразилии он лишь чудом избежал укуса

Братья оба очень любят музыку. В недавнем прошлом они сами играли в различных ансамблях.

Сергей: Как-то раз в ансамбле Дома культуры МИИТа, заболел ударник, и я решил попробовать заменить его. Кое-что получилось. Пришел выздоровевший барабанщик, послушал и прогнал меня. Заело – стал учиться играть. Потом выступал с "Die Rotors" (ансамбль студентов из ГДР), "Бекар", "Меломаны". Вышел в финал передачи "Алло, мы ищем таланты"... Брат мой всегда играл со мной, хорошо играл.

– Какие у вас планы на будущее?

Александр: Продолжить выпуск открыток. Создать экспозицию ландшафтных аквариумов в зоопарке, сделать акватер-рариум "Амазонка" и развести Gnatonemus petersi.

Сергей: Займусь террариумом и морским аквариумом.

– Каких рыб содержите дома? Александр: Никаких. Все, что есть, живет в зоопарке.

Сергей: Воды в квартире три с половиной тонны, рыб – более 50 видов, не буду утомлять перечислением.

– Что вы считаете главным для аквариумиста?

Сергей: Не суетиться, уметь ждать, не отчаиваться.

Александр: Все продумывать заранее, не начинать сломя голову, изучать литературу.

– Как добиться успеха в аквариумистике?

Сергей: Анализировать неудачи. Если заходишь в тупик, ищи ответа в книгах.

Александр: Учись искать и пробовать. Идеальный вариант – метод проб и ошибок. Я считаю, что неразводимых рыб нет.

– Что вы хотели бы пожелать читателям "РиР"?

Сергей: Успехов, конечно. Пусть проявляют больше активности, создают клубы, кружки, не варятся в собственном соку.

Александр: Не замыкаться в себе, решать научные проблемы. Сфер приложения сил множество: этология, селекция, биотехника разведения и пр., и пр.

– Есть ли у вас мечта?

Сергей: Мечте должна быть у каждого Я должен сфотографировать всех рыб, амфибий и рептилий на свете. Ну пусть не всех, но хотя бы большую часть.

Александр: Написать книгу о разведении аквариумных рыб. Мы с Сережей работаем над ней.

– Ваш любимый писатель?

Сергей: Паустовский и Даррелл, но больше всего люблю читать книги по аквариумистике.

Александр: Даррелл. Еще люблю фантастику, но хорошую, которая заставляет думать.

– Ваш любимый композитор? Сергей: Рей Чарлз.

Александр: Бах. Еще люблю современную музыку, особенно "Битлз".

– Кого вы считаете лучшим аквариумистам?

Сергей: Михаила Лихачева из Москвы, еще А.Брюльмайера из Берлина – очень хороший практик.

Александр: Лихачева, Ханса Рихтера, потом Иоргена Крюгера из ГДР.

– Ваша любимая книга?

Сергей: "Аквариумное рыбоводство" М.Н.Ильина и "Цихлиды Великих озер Африки".

Александр: Книги Ильина, Золотницкого и Ханса Рихтера.

– Назовите самого лучшего, на ваш взгляд, фотографа аквариумных рыб.

Единодушный ответ: Ханс Рихтер.

– Как дома относятся к вашим занятиям?

Сергей; Домашние помогают. Дочка Аня очень любит живность, держит тритонов, ящериц, мышей.

Александр: Жена все понимает, разделяет и многое терпит. Сама любит древесных лягушек, меня к ним не подпускает.

Вот таковы они – мои друзья, мои коллеги, мои современники. Я не перестаю восхищаться ими и рад, что журнал предоставил мне возможность рассказать о них на своих страницах.



Охота на солнечного окуня
Ю.Cоколов

Как всегда, мы проводили отпуск в низовье Днепра, на одной из рыболовных баз под Херсоном. Отпуск наш приближался к концу, погода стояла отличная, и мы наслаждались последними днями отдыха. Но уехать спокойно нам было не суждено...

Как-то в дверь моей комнаты постучали, и вошедший паренек попросил меня определить пойманную им рыбу. Я взглянул и глазам своим не поверил; в трехлитровой банке плавал... солнечный окунь. Да, это был он – красавец Lepomis gibbosus с голубыми неоновыми полосами и коралловыми сережками на жаберных пластинках. Пойман он был на удочку в небольшой протоке, где в изобилии водились наши обычные окуньки и плотвички.

Я знал, что солнечный окунь – одна из старейших аквариумных рыб, описанных еще Н.Ф.Золотницким. Родина его – Северная Америка. В свое время он перекочевал из аквариумов любителей в природные водоемы Западной Европы и в настоящее время изредка встречается на территории СССР в низовьях рек, впадающих в Черное море. В окрестностях базы он появился, очевидно, совсем недавно, так как раньше никто его здесь не встречал. Только один из местных жителей припомнил, что у его сынишки как-то сорвалась с крючка чудесная "золотая" рыбка, но тогда к рассказу мальчика никто всерьез не отнесся.

Несмотря на то, что солнечный окунь давно известен аквариумистам, он редко у кого встречается, и, естественно, я загорелся желанием привезти домой несколько рыбок.

На следующий же день я отправился обследовать протоку, в которой был пойман солнечный окунь. Протока эта шириной 2 – 3 метра и глубиной около полутора метров протекает сквозь густые заросли вербы и акации и соединяет обширный мелководный лиман с одним из рукавов Днепра. Вода здесь очень чистая и дно везде хорошо просматривается. Берега крутые, глинистые, испещрены подмоинами и норами, в которых обитают бычки и раки. По берегам, над водой и в воде, нависают подмытые корни деревьев. Растительности в протоке нет. Дно песчаное, кое-где лежат камни. Деревья почти везде образуют зеленый шатер, так что солнечные лучи только местами пробиваются сквозь него.

Едва сдерживая дыхание, пробирался я вдоль берега, напряженно вглядываясь в глубину и, наконец, нашел то, что искал. Солнечных окуней было несколько, но держались они не отдельной стайкой, а вместе с обычными полосатыми окунями. Каждая стайка занимала свою территорию и далеко не отплывала. Спугнутые окуньки прятались под корнями деревьев или на дне между камнями, а через несколько минут опять возвращались на свое место.

После первых же попыток поймать солнечного окуня большим сачком я понял, что это мне вряд ли удастся. Сквозь прозрачную воду рыбки видели меня и не подпускали близко сачок, а неровности дна и коряги не позволяли быстро им орудовать. Поймать же на удочку можно было лишь случайно, так как к наживке сразу же подскакивали шустрые полосатые окунишки, которых было значительно больше.

Я уже начал терять надежду, как вдруг мне в голову пришла мысль "А не попробовать ли ловить их ночью, при свете фонарика?"

Как только стемнело, мы с моим другом, вооружившись всем необходимым, отправились на протоку. Метр за метром освещаем фонариком дно. Вот взметнулись в луче света юркие плотвички, медленно прополз по дну рак, неподвижно замерли в ямках и около камней полосатые окуни – все они тоже очень красивы, но нас сейчас интересует другое. А вот, наконец, и солнечный окунь! Медленно, едва дыша, опускаю сачок в воду и подвожу к замершей рыбке. Резкий взмах сачком, и вот она, желанная добыча! В свете фонарика рыбка кажется большим драгоценным камнем, переливающимся голубовато-зеленым светом.

Второго окуня мы обнаружили в узкой промоине под берегом. Одним сачком его тут никак не взять, поэтому пробуем применить другую тактику. С одной стороны я устанавливаю сачок, с другой – тихонько подталкиваю рыбу палочкой. Окунь делает резкий бросок – и вот уже второй трофей бьется в сачке. Третий окунь нас перехитрил: он как-то быстро и ловко проскочил под сачком – и был таков. Тем не менее таким способом мы часа за два поймали восемь окуней,

Наших пленников мы поместили в 10-литровую канну с водой. Я рассчитывал, что до утра они переживут в такой емкости, а потом мы их как-нибудь устроим.

Проснувшись, я сразу же кинулся к канне и, к своему ужасу, увидел, что шесть окуней лежат на дне без движения, а два едва шевелят жабрами. Опрометью помчался я к реке менять воду. Два окунька отошли, остальных спасти не удалось. Видимо, рыбкам требуется большое количество кислорода, и довезти их будет не просто.

Поразмыслив, мы пришли к выводу: единственное, что нас может выручить в такой ситуации, это кислородная подушка.

До ближайшего города около часу езды, но, увы, во всех городских аптеках подушек не оказалось. Решаемся на последний шаг – отправляемся в городскую больницу. Заходим в кардиологическое отделение. Старшая сестра с улыбкой выслушивает наш рассказ. "Ладно уж, выручу", – говорит она и выносит большую кислородную подушку. Еще часа два тратим на поиски подходящих полиэтиленовых пакетов и только к вечеру возвращаемся на базу.

А ночью мы снова отправляемся на протоку за окунями. Сразу же замечаем интересную особенность; рыбки, которых мы упустили в прошлый раз, стоят на тех же самых местах. За одним крупным и очень красивым окунем мы охотились три ночи подряд, но так и не сумели его поймать. Он стоял около большой коряги и при малейшей опасности прятался под нее.

На этот раз пойманных окуней мы поместили в металлический садок из мелкой сетки, подвешенный тут же в протоке. Все рыбки крупные – от 10 до 15 сантиметров. Наши попытки отыскать более мелкие экземпляры или мальков оказались безуспешными. Интересно, что в других протоках солнечного окуня мы не обнаружили.

Для перевозки рыб мы сколотили специальный деревянный ящик. В него установили шесть полиэтиленовых пакетов по 4 литра каждый. Пакеты на одну треть были заполнены кислородом. В каждый пакет мы посадили по три рыбки. В такой "упаковке" все наши питомцы благополучно перенесли полуторасуточное путешествие.

Дома я выпустил окуней в 300-литровый аквариум и они, сбившись в тесную стаю, заняли дальний угол. Наутро меня разбудили сильные чмокающие звуки в аквариуме. Оказалось, окуни расправляются с моей валлиснерией. Рыбки перекусывали листок, издавая при этом характерный чмокающий звук, и постепенно заглатывали его. Впоследствии я заметил, что они не прочь полакомиться растительностью даже тогда, когда не очень голодны. У меня они съели почти всю валлиснерию, но совсем не трогали эхиндорусы.

Через неделю рыбки настолько освоились, что брали дождевых червей и кусочки мяса прямо из рук. Окраска их проявилась во всем своем великолепии. Особенно красивы они при неярком боковом освещении.

Солнечные окуни очень любопытны. Так, аквариум, в котором они находились, одним торцом был направлен к окну, а другим – к дверям. Обычно окуни держались ближе к свету, но, как только распахивалась дверь и кто-нибудь входил в комнату, они дружно устремлялись посмотреть, кто пришел.

После того, как окуни окончательно адаптировались, часть их была передана Киевскому зоопарку.
Rambler's
Top100 АРГ - производство аквариумов